Елизавета Данилова: Большинство нынешних заемщиков отдадут ипотеку только на пенсии

Задолженность перед банками растет с каждым годом. При этом увеличивается доля тех, кто имеет больше трех кредитов. Почему так происходит? И что с этим делать? Об этом «Комсомолка» поговорила с Елизаветой Даниловой, директором департамента финансовой стабильности, членом совета директоров Центробанка.

«В кризис все меняется»

В целом долговая нагрузка россиян выглядит приемлемой. Но это смотря как считать. Если мы отнесем общий долг к доходам всего населения (включая зарплаты, пенсии, пособия и другие доходы), то получится, что всего 11% от них россияне направляют на платежи по кредитам. Согласитесь, немного. Но это усредненная цифра. Всего у банков и МФО 50 млн заемщиков – почти 60% трудоспособного населения РФ. И основная группа, которую мы все время держим в голове, - это люди, у которых одновременно три кредита или больше. Их можно отнести к активным пользователям кредитами. И вот здесь можно говорить о высоком риске закредитованности. Тем более что доля таких заемщиков растет. На них приходится половина всей задолженности (подробнее - см. графику).

- А как вы определяете этот рискованный предел? Ведь кредитов может быть много, но это, например, будут три кредитные карты, которые использует вся семья заемщика, а он гасит их в течение льготного периода и не платит ни копейки процентов банкам…

Здесь нас выручает показатель долговой нагрузки (сокращенно ПДН). Он имеет понятную интерпретацию – доля доходов, которую человек тратит на обслуживание кредитов и займов. Если больше 50%, то это уже повышенные риски. А у нас ситуация в необеспеченном кредитовании (потребительские кредиты. – Ред.) два года назад была такая, что 36% кредитов банки выдавали людям, которые больше 80% доходов тратили на обслуживание долгов. То есть, конечно, есть такие люди, которым удается эффективно пользоваться льготным периодом и не платить проценты, но их меньшинство.

- Как такое может быть? На что люди живут в таком случае?

Объяснений несколько. Во-первых, возможно, потому что они не могут подтвердить свои доходы. Допустим, получают часть зарплаты в конверте. Во-вторых, это лишь один из супругов. И у семьи есть еще зарплата второго супруга. На нее и живут. А показатель долговой нагрузки мы рассчитываем на каждого конкретного человека.

- Почему не на семью? Бюджет же в большинстве случаев общий…

Мы считаем, что индивидуальный подход более консервативный и к тому же более справедливый: он способствует тому, что кредит на себя скорее возьмет тот супруг, который больше зарабатывает. И, к сожалению, статистика по разводам у нас в стране не самая оптимистичная, что тоже говорит в пользу расчета долговой нагрузки на индивидуальной основе. При этом мы разрешаем банкам использовать целый ряд подходов для оценки дохода заемщика: от справки из налоговой до собственных моделей банков.

В целом нужно учитывать, что наиболее жесткие ограничения установлены лишь в отношении кредитов с ПДН свыше 80% (не более 5% от выдаваемых кредитов для банков и 10% для МФО). То есть регулирование оказывает влияние на финансовую доступность кредитов для наиболее закредитованных граждан, которым действительно опасно брать новые кредиты.

- Что ЦБ делает, чтобы снизить долю рискованных заемщиков?

Мы постепенно используем макропруденциальные меры (они ужесточают для банков требования по кредитованию потенциально рискованных заемщиков. – Ред.). В итоге с конца 2022 года доля заемщиков с показателем долговой нагрузки более 80% упала почти втрое – до 13%. Но это лишь в новых выдачах. В общем портфеле банков доля таких заемщиков остается высокой. К примеру, доля клиентов с ПДН более 50% составляет 56%. Она постепенно сокращается, но все еще остается высокой.

«Главное – чтобы человек мог эту нагрузку выдержать»

Как мы с вами выяснили, россияне уже довольно массово пользуются кредитами. Наша цель – заранее предупредить проблемы уязвимых граждан. В целом сейчас в экономике все неплохо. За прошлый год номинальные зарплаты выросли на 13%. Розничный портфель увеличился на 23%. Это не критично. Но есть нюанс. Когда в экономике все хорошо, есть работа, растут зарплаты, то люди с высокой долговой нагрузкой с ней справляются. В период кризисов все меняется. Мы это увидели во время пандемии. Тогда было много заявок на кредитные каникулы. И с наибольшими проблемами столкнулись преимущественно люди с высокой долговой нагрузкой и серыми доходами.

- Опять же это проблемы отдельных людей. Как это на экономике в целом отражается?

Это может быть значимая цифра, которая повлияет и на экономику в целом. Например, во время пандемии банки реструктурировали 6% задолженности. Для них это было ощутимо. Они получили убытки. Мы оказали банкам поддержку, позволив им использовать для покрытия убытков запасы капитала, накопленного благодаря нашим мерам. Плюс мы думаем не только о рисках банков, но и о социальных рисках. Представьте, если человек на пределе возможностей обслуживает кредит и столкнется с тем, что зарплата снизится или он потеряет работу. Он будет в это время тяжело жить. Придется сильно экономить на себе и близких. И представьте, что таких людей – миллионы… В итоге снизится совокупный спрос, пострадают другие отрасли. И это может запустить неприятную цепочку последствий. В экономике все связано. Поэтому мы стараемся снижать и риски банков, и риски граждан.

- Каким образом?

Для банков мы закрываем риски с помощью макропруденциальных лимитов и надбавок. В пределах лимитов мы разрешаем банкам кредитовать рискованных заемщиков с высокой долговой нагрузкой, но за это банки должны больше денег отложить в собственный капитал. Так работают макропруденциальные надбавки. Если человек потом обратится за кредитными каникулами или попросит реструктурировать долг, тогда у банка будет подушка безопасности на этот случай. В случае кризиса он покроет из нее возможные убытки. Такие меры косвенно приводят к тому, что банки меньше кредитуют граждан с высокой кредитной нагрузкой. Плюс с этого года появилась новая мера. Если у человека ПДН больше 50%, то кредитор должен уведомить его о повышенных рисках. В конце года посмотрим, как практика таких уведомлений влияет на поведение клиентов.

«Замедление налицо – новые выдачи снижается»

В ипотеке замедление налицо, особенно на вторичном рынке, где не действуют государственные льготные программы. В прошлом году ипотека выросла на 35%. Сейчас – лишь 1 - 2% в месяц. В этом году ожидаем прироста общего портфеля на 7 – 12%. И это объяснимо: высокие ставки негативно влияют на рыночную ипотеку, плюс в конце прошлого года были заметно ужесточены условия льготных программ, это сказалось на выдачах в рамках программ господдержки. На них приходилось 70% выдач. После 1 июля этот объем должен снизиться.

- Почему же тогда общий портфель все равно растет?

Влияют два фактора. Да, новые выдачи снижаются, но они есть. При этом если раньше люди торопились погасить ипотеку как можно скорее, то сейчас они погашают ипотеку гораздо меньше. Потому что у многих заемщиков зафиксирована низкая ставка на длинный срок. Такие клиенты не спешат погашать ипотеку досрочно. Выгоднее размещать свободные деньги на вкладах и накопительных счетах.

- В последние несколько лет ЦБ активно борется с ростом ипотечных долгов. Почему ЦБ это беспокоит?

Сам рост ипотечного портфеля нас не беспокоит. Нас беспокоит, когда он приводит к росту закредитованности граждан, накоплению рискованных кредитов в портфелях банков и усилению дисбалансов на рынке жилья. Поэтому мы стараемся сохранить сбалансированную структуру. Наши меры привели к тому, что выдачи ипотечных кредитов с первоначальным взносом менее 20% на первичном рынке снизились с 60% до 2%. Выдачи ипотеки заемщикам с показателем долговой нагрузки более 80% за полгода снизились с 45% до 34%. Тем не менее пока не снижается разрыв цен между первичным и вторичным рынком. На 1 апреля 2024 года он достиг 55%, по данным Росстата. До запуска льготных программ он составлял 10%. Кроме того, на ипотечном рынке есть программы банков и застройщиков, которые часто несут риски для граждан. Мы уже разработали ипотечный стандарт. Прописали в нем недопустимость подобных схем при выдаче ипотеки. Надеемся, что он вскоре заработает.

- А потребительские кредиты еще берут? Там же ставки под 30% годовых, если не больше…

Здесь неожиданная ситуация. Несмотря на регуляторные ужесточения и высокие ставки, тут наблюдаются высокие темпы роста – по 2% в месяц. Банки считают этот сегмент очень привлекательным. Дают кредитные карты и кредиты наличными. При этом основной прирост идет по картам. И речь не только о тех клиентах, которые успевают погасить долг в течение льготного периода. Мы видим общий рост задолженности. Банки калибруют свои продукты так, чтобы заемщики платили по высоким ставкам, если не успевают погасить долг в течение льготного периода. Кстати, с 1 июля снова начало действовать законодательное ограничение ПСК (ставка по кредиту не может превышать средний уровень ставки более чем на одну треть), и это будет способствовать более низким ставкам для граждан. Будем оценивать, как это отразится на динамике кредитования.

«Рассрочку пора регулировать»

Этот рынок быстро растет. На конец прошлого года услугами рассрочки пользовались 2,2 млн граждан. Сроки там небольшие – до 6 месяцев, а суммы - не более 80 тысяч рублей. Объем рынка составлял около 10 млрд рублей в месяц. В общем объеме рынка это очень мало. Тем не менее мы считаем, что рассрочку пора регулировать. По сути, это продукт, очень близкий к кредитам и займам. Поэтому важно обеспечить защиту граждан. Там есть свои нюансы. При выдаче онлайн-рассрочки маркетплейс часто не идентифицирует клиента. Есть только номер телефона и данные банковской карты. В итоге бывают интересные ситуации – к примеру, дети пользуются интернетом и заказывают себе что-то, не предполагая, что за это придется платить маме и папе. Ведем на эту тему дискуссию с маркетплейсами.

- А что по поводу микрокредитов? Они в свое время наделали много шума. Проценты там были и остаются заоблачные…

Если смотреть все продукты микрофинансовых организаций, то в целом рынок по-прежнему небольшой, всего 3% от объема необеспеченного кредитования. Правда, рост ускорился в этом году. В первом квартале рост составил 7% - вместо 4% за прошлый год. Поэтому мы там тоже ужесточили макропруденциальные лимиты.

- Микрокредиты - это часто последний этап, когда человек закапывается в долгах…

Действительно, у банков уровень плохих кредитов – это 8 – 9%. А у МФО – на порядок больше. Нередки цифры в 50 – 60% плохих долгов. Это специфика рынка, что заемщик либо заплатит, либо не заплатит с вероятностью примерно одна вторая. Получается, что те, кто платят по микрокредитам, компенсируют убытки тех, кто не платит. И это отражает повышенные риски.

- Ваш прогноз. Если сейчас у нас каждый второй взрослый имеет задолженность перед банками, то будет ли когда-нибудь такое, что у нас 100% населения станут заемщиками?

Маловероятно. Всегда в экономике есть люди, которые только сберегают и не используют кредиты. На самом деле мы уже сопоставимы по уровню закредитованности с другими странами. Другое дело, что у нас разные структуры долга. В развитых странах, как правило, это ипотека. У них низкие ставки, большие суммы и длинные сроки. А у нас в основном необеспеченные кредиты. При этом ничего плохого в кредитных продуктах нет. Они дают возможность улучшить свою жизнь уже сегодня. Купить квартиру, сделать ремонт, приобрести мебель. Но главное – чтобы человек мог эту нагрузку выдержать.

«Риски попасть в долговую яму реальны»

По данным Единого федерального реестра сведений о банкротствах с октября 2015 года, начала существования процедуры индивидуального банкротства физлиц, несостоятельными были признаны 1,2 млн граждан. Из них в первом квартале 2024 года – около 90 тысяч. Можно ожидать, что в этом году таких случаев будет около 400 тысяч. То есть, 1% от общего числа заемщиков. Но говорить о каком-то резком росте не приходится. По процедуре банкротства все-таки достаточно жесткие требования. Самое главное - что у человека не должно быть никакого имущества. То есть, он действительно находится в тяжелой жизненной ситуации. Банкротство – это крайняя мера. В этом случае человека освобождают от долга, чтобы он продолжал жить спокойно. Это социально значимо.

- Но этим же некоторые заемщики пользуются в корыстных целях? Специально набирают кредитов, не отдают их, а потом объявляют себя банкротами…

Здесь мы исходим из баланса интересов заемщиков и банков. Доля необслуживаемых свыше 90 дней кредитов находится на минимальных значениях: по ипотеке – около 0,6 %, по портфелю необеспеченных кредитов – 7,7%. А ограничения после объявления банкротом у человека появляются очень серьезные. Например, он пять лет не сможет брать новые кредиты. Да и потом будет сталкиваться с проблемами. Банки будут смотреть на него настороженно, и если и одобрять кредиты – то по высоким ставкам. Поэтому мы всегда говорим: важно предотвратить проблему до того, как она назрела. Желательно даже до момента получения кредита.

- Какой совет можете дать потенциальным заемщикам?

Не стоит переоценивать свои возможности. Лучше подождать какое-то время, выплатить все старые долги. И взять кредит, когда ситуация с финансами станет лучше. Для ориентира можно смотреть на показатель долговой нагрузки. Если планируете отдавать за кредит больше 50%, подумайте, стоит ли его брать в принципе. Представьте, сейчас средний срок выдачи ипотеки – 26 лет. У нас есть расчеты, сколько людям будет лет, когда они погасят жилищный кредит. Сейчас у бОльшей части заемщиков срок полного погашения приходится на пенсионный возраст.

- Какие выводы из этой статистики можно сделать?

Если человек на длительный срок берет кредит, он должен иметь финансовую подушку безопасности. За эти годы может случиться очень многое – и хорошее (рождение детишек), и плохое (можно лишиться работы). На эти периоды желательно иметь какие-то финансовые накопления. Не стоит полагаться на потенциальные доходы в будущем. Будет прекрасно, если завтра они будут еще больше. Но сегодня надо исходить из того, что есть, и тщательно взвешивать риски. Желание иметь собственное комфортное жилье понятно, но риски попасть в долговую яму реальны, мы это видим по числу банкротств.